Андрей Васильев - Снисхождение. Том первый [СИ]

Вот тоже интересно — все под подозрением, а Вика — нет. Потому что она со мной через снег и град уже прошла или по какой-то другой причине?

— Ага — смекнул я. Даже гадать не нужно — Азов, пользуясь моментом, решил половить засланную рыбку в мутной воде псевдотрагедии. — И как, что-то интересное всплыло?

— Что-то да всплыло — Азов прищурился — Забавно прозвучит — ты, понятное дело, раздолбай, но твое недомогание оказалось для дела очень и очень полезным.

— Илья Палыч, вы же не Дюма-отец, чтобы интригу накручивать — возмутился я — Ну? Чего такого вы узнали?

— Всего-навсего фраза из трех слов, которую услышали два человека. Сначала был только один, что не показатель, но Вика потом мне сказала, что тоже их слышала, она стояла с тем, кто их сказал, рядышком. Естественно, я на них внимание не акцентировал, так что говоривший вряд ли что-то заподозрит, а вот у меня наконец-то пасьянс сходиться начал. Не на косвенных, а на прямых. Нет, был бы это профи — он бы так не обсохатился, но тут-то дилетант, просто хорошо закопавшийся. Настолько хорошо, что я его выловить долго не мог. Не поверишь — даже думал о том, чтобы всю твою редакцию — того.

— Чего того? — захлопал глазами я — Вы это, вы заканчивайте! Нет, если невтерпеж, то можете Соловьеву в расход пустить, мне ее меньше других жалко, а остальных-то зачем?

— Ты обезумел? — тут и Азова проняло — Уволить, в смысле. Ну, кроме Петровича твоего и Ксюши — они появились позже, к ним претензий нет. А вот остальные, елки палки… Прямой укор моему профессионализму, понимаешь. Ведь знаю, что инсайдер есть, а сделать ничего не могу. Вот он минус непрофессионалов — в естественной среде они куда более неуловимы, чем профи. Просто в силу непредсказуемости. Но в какой-то момент минус становится плюсом, особенно в экстренной ситуации. Когда ты на снегу помирать начал, а все орать, тут-то он себя и выдал, сам того не поняв, скорее всего.

— Так что это за слова такие? — я полез под подушку, где у меня потихоньку скапливался джентельменский набор — сигареты, зажигалка и ствол с запасной обоймой. Собственно, за сигаретами я и полез — Ну?

— Нагнетаю, да? — ехидно заулыбался Азов — Слова простые и короткие. «Это не я».

— О как! — я снова защелкал зажигалкой, которая не хотела работать. Азов взял у меня ее из рук и отправил в форточку, которую он снова открыл. После протянул мне свою зажигалку — в дорогущем платиновом чехле.

— Оставь себе — помотал он головой, когда я, прикурив, собрался ему её вернуть — Потом отдашь, когда обратно поедем.

— Отдам — с сомнением произнес я, разглядывая ее — Изящная штука.

— Ну да — Азов улыбался, глядя на меня — Ладно, хорош. Как думаешь, кто? Наверняка у тебя были свои выкладки в голове.

— Были — не стал спорить я — Как не быть.

И это было правдой. Я про крысенка внутри редакции не забывал ни на минуту. И, если совсем уж честно, то меня печалил тот факт, что раньше или позже наша славная компания станет меньше на одного человека, больно хорошо мы сработались.

В результате я вычленил две кандидатуры, которые были наиболее вероятны. Назову ему обе, почему нет?

— Чего замолк? — поторопил меня Азов — Давай, выкладывай.

— Выкладываю — кивнул я и набрал в грудь воздуха, да так, что в боку закололо.

Я выпалил два имени и уставился на безопасника.

— Зрачки покажи — потребовал он, посмотрел мне в глаза — Да нет, вроде не расширены. А несешь бред какой-то. Эти-то каким краем?

Ну, на самом деле Жилина я давно хотел проверить, были у меня кое-какие сомнения по его личности. Только вот не как в «крысе», а совершенно в другом ключе. А вот вторая персоналия… Она меня смущала.

— Нет — наконец сказал Азов — Обознатушки-перепрятушки.

— О как — я почесал затылок и зашипел — заныл свежий шов — А кто же тогда?

— Звягинцева — без всяких «мхатовских» пауз сообщил мне Азов — Наталия. Или Наталья, никогда не видел особой разницы в написании этих имен.

— Да ладно — я очень удивился — Она? Кстати — фамилию ее даже и не помнил. Таша и Таша. Вот ведь. А ошибки нет?

— Слушай, что за штампованные фразы из кинофильмов про шпионов? — поморщился Азов — Конечно погрешность может быть, как без этого? Но вот только эти слова слышали двое, а она утверждает, что подобного не говорила. Точнее — она про это не упоминает, а я восстановил посекундно, кто что говорил и делал, все сходится, кроме этой фразы. И на аффект тут не спишешь. Так что вероятность того, что мы нашли нашего стукачка более чем велика.

— И чего теперь? — невесело спросил я у него — Чего с ней делать будете?

Есть у меня подозрение, что может маленькая, прожорливая и упрямая Таша попасть в подвалы «Радеона». Я там был — невеселое место. Мне еще повезло, что я тогда из них выбрался, но впечатления остались незабываемые.

— А сам-то как думаешь? — усмехнулся Азов — Орлы мои ее тихонько с улицы возьмут, привезут к нам в «Радеон», а там все готово — пустой кабинет, табуретка, привинченная к полу и лампа, которую я буду направлять ей в лицо. Что ты на меня уставился? Ты точно кино пересмотрел. Шутит Илья Павлович, шутит.

— Ну у вас шуточки — проникся я.

— Так у меня и должность — посерьезнел Азов — Ничего мы с ней делать не будем. Зачем? Пусть себе живет как раньше. Другой разговор, что за ней теперь пригляд и присмотр будет по полной программе. Эта Таша — она диктофон на ножках, и не более того, а вот ее связи — это интересно. Авось, и мы чего полезное через нее узнаем. А ты при ней особо не разглагольствуй давай. Ну, если только я тебя об этом отдельно не попрошу и текст необходимый не вручу.

— Да я и до этого подобным не грешил — обиделся я — Чего мне с ней откровенничать? Да и с остальными тоже.

— Вот и хорошо — одобрил Азов — Вот и правильно. Ладно, пойду я, мне еще в Москву ехать. А ты — лежи себе, болей и не забивай себе голову всякой ерундой.

— Ну да — я потер бок — Теперь-то чего уже. Нет, ну как глупо получилось — ехал мяса покушать, вместо этого тут завис. И пищу мне теперь есть только жидкую, вон, даже апельсинку нельзя.

— Это жизнь, Харитоша — Азов потрепал меня по плечу — Бывает. К тому же такая диета — это ненадолго, можешь мне поверить. Через три дня заберем тебя, дома отъешься.

Дома. Я уж не помню, когда в последний раз был именно дома. Я вообще не представляю что там творится.

— Не в курсе — как там мои родители? — задал я Азову вопрос, на который раньше мне все времени не хватало.

— Отдыхают — Азов заулыбался — Не поверишь — но скоро снова выиграют три бесплатные недели. Везет же некоторым!

— Нормальный человек засомневался бы в своей удаче — я представил лицо мамы, которое будет у нее при этой новости — Но не мои. И не россияне в целом. Халява — она и есть халява.

— На то и расчет — поддержал меня Азов — Ну все, бывай.

В этот момент дверь открылась и в палату въехала тележка с кастрюлями и чайниками.

— Обед — зычно сообщила золотозубая женщина в условно-белом халате — Мужчина, вы чего здесь? Посещение с пяти!

— Ухожу-ухожу — заверил ее Азов, повел носом, наклонившись к кастрюле и, глянув на меня с сомнением покачал головой — Странно, вроде не четверг.

— Я есть не хочу — верно понял его я.

— Рыбный суп — почему-то обиделась тетка — С горбушей. И котлета, тоже рыбная, с пюрешкой.

— Мне нельзя — показал я пальцем на пупок — Мне кишки того… Апельсинку хотите?

Я человек смелый, но эту самоходку сразу побаиваться начал.

— Эх, москвичи — тетка цапнула один апельсин с тумбочки — Зажрались!

И, прихватив еще один экзотический плод, покинула палату, покрикивая вслед уходящему Азову -

— Ходят, ходят. А кому-то потом полы мыть!

А я остался один.

Вот ведь как бывает — в обычной жизни мы, бывает, произносим не подумав довольно глупые слова вроде: «Хоть бы в больницу попасть, отоспаться». Вот, я попал — и чего? Больше, чем положено не поспишь. В смысле — отсыпаешься быстро, а потом что делать? Ну, в моем случае хоть телевизор есть — но это тоже не панацея. В результате — скука смертная.

Ладно, еще днем — мне Вика раза три звонила, Зимин объявился, здоровьем поинтересовался, потом еще Валяев нарисовался, рассказал, что Ядвига сначала долго радовалась, узнав, что я вроде как помер, а потом запечалилась, проведав, что это не так.

И за что она меня так не любит? Я же в 1939 в дележке Польше не участвовал, и родственники мои тоже.

А Костику я сам позвонил. Извинился за то, что так вышло с выездом на природу и попросил приглядеть за моим аккаунтом — штрафы за неявку в родимый клан никто не отменял пока. Зла он на меня не держал и обещал все сделать.

А вот ночью все совсем было печально. За окнами — темнота и снег, спать неохота, потому как организм свое получил и больше положенного ему не надо.